— Ох ты, сколько вас! — Степан Ильич раскинул руки, словно желая обнять всех сразу.

 

— Да вот, отец, решили на выходные к тебе приехать, — сын, Андрей, высаживал из машины своих детей, Лилю и Антона, и сына друзей, которые ехали на машине за ними, Ромку. Жена, Настя, выпорхнула из другой двери.

 

— Здравствуйте, Степан Ильич! — она, оглядев сад, удовлетворенно хмыкнула. — Смотрю — урожай хороший намечается. И груши, и яблоки! Сколько всего можно заготовить будет!

 

— Да, Настенька, — Степан кивнул, — нынче погода радует. Вишни тоже было много. Я вам там наварил вареньица. Заберете потом с собой.

 

— Здорово! — жена Андрея обрадованно потерла руки: самой возиться не пришлось.

 

— А это кто такие ко мне пожаловали? — Степан Ильич, конечно же, узнал внуков, но сделал вид, что видит их в первый раз.

 

— Деда, ты чего? — удивленно воскликнула пятилетняя Лиля. — Я же твоя внучка!

 

— Разве? — нахмурился дед. — Моя внучка маленькая еще. Я же помню, она букву Р не выговаривала.

 

— Деда, я уже подросла! И теперь могу эту букву говорить! Смотри — р-р-р-р! — она зарычала, и все засмеялись.

 

— Вот теперь вижу, что это моя внучка! А кто эти джентльмены с тобой? Что-то не могу разобрать никак, — прищурился дед Степан.

 

— Ну ты чего, деда? Это же Антон, мой брат! А вот Ромку ты не знаешь, это наш друг! — рассказала Лиля деду всё про всех. — Ему тоже двенадцать лет, как Антону.

 

— Ух ты, совсем взрослые уже мужики! — Степан Ильич потрепал мальчишек по головам. — Ну, проходите в дом или в саду погуляйте, если хотите.

 

Дети остались в саду. Сад был большой, места в нем было много. Даже качели имелись. Туда и отправились мальчишки вместе с Лилей.

 

— Отец, познакомься — это Иван и Даша. Ромка — их сын, — представил Степану подъехавших друзей Андрей. Ты же не против, если они тоже будут к тебе приезжать на выходные? Мы шашлыков нажарим, ты нам баньку затопишь. Договорились?

 

— Договорились, отчего ж не договориться, — Степан был рад гостям. Без жены было ему тоскливо одному. Схоронил он её год назад, не дожила до шестидесяти пяти лет.

 

Степану стукнуло семьдесят, но это был еще крепкий старик. Сам занимался садом и огородом, копал, собирал урожаи, делал заготовки, которые потом забирал сын. Во всей деревне не было старика крепче и хозяйственней. Женщины ставили Степана в пример своим мужикам.

 

Дом у Ильича тоже был крепкий, добротный. Такая же и баня. Мало кто мог вытерпеть пар, в котором парился Степан. А он выйдет из парной весь красный, опрокинет на себя ведро ледяной воды… А потом по второму кругу.

 

Гостей Степан любил. Он начинал чувствовать себя востребованным, нужным. Потому всегда у него были припасены продукты, чтобы накормить всех. Да только кого всех-то? Сын с семьёй приезжали нечасто. А больше детей у Степана не было. Разве что, кто-то из соседей заглянет.

 

А тут вот еще Андрей друзей привёз с собой. Хорошие, наверно, люди, друзья Андрея. С плохими сын не стал бы знаться… Вон, и мангал собрали!

 

— Степан Ильич, поживиться хотим дровишками, — Иван отряхнул руки после установки мангала. — Не дадите?

 

— Отчего ж не дать, дам. Только крупноваты они у меня для вашего мангала. Сейчас помельче наколю. И он, лихо орудуя колуном, наготовил аккуратных поленьев, которые в самый раз подходили по размеру.

 

— Здорово у вас получается! — искренне восхитился Иван.

 

— Всю жизнь сам дрова колю, — улыбнулся дед.

 

Пока мужчины занимались мангалом, а женщины накрывали стол, Ильич затопил баню.

 

— Ильич, привет! —за забором показалась лохматая голова соседа. — Чего это у тебя народищу столько? Праздник какой или что?

 

— Сгинь, Василий, — сплюнул Степан, — не до тебя сейчас. Сын приехал с внуками, да с друзьями.

 

— А, вон что! А ты тут как официант — принеси, подай, иди на фиг, не мешай? — заржал Василий. — На готовенькое всё прикатили? Что-то я их у тебя не видел, когда ты тут копал грядки свои и деревья на зиму утеплял, да от зайцев укрывал.

 

— Василий, не доводи до греха, скройся! Очень тебя прошу! Сын у меня работает, важный, не последний человек в городе. Когда ему разъезжать? Вот на выходные приехал и то хорошо. Обещал каждые выходные теперь приезжать.

 

— Ха-ха, ну да! Отдыхать — не работать. Чего так не ездить-то? — ухмыльнулся Василий и ушел.

 

— Тьфу, настроение чуть не испортил, — выругался Степан тихонько. Слова Василия царапнули душу, но он отогнал плохие мысли и занялся дорогими гостями.

 

Так и повелось — как выходные, у Степана народу полон двор. Дети, то в саду качаются на качелях или играют в прятки, то на пруду ловят лягушек. Взрослые неизменно жарят шашлыки и парятся в бане, которую им готовит Степан. Лет шесть так ездили к нему. Правда, помочь с хозяйством никто не предложил ни разу. Да Степан и не просил. Неловко как-то.

 

Но однажды Степан занемог. Гости приехали, а хозяин их не встречает. В дом вошли, а он лежит на кровати.

 

— Андрюша, сынок! Настенька! Ваня, Даша! Простите, бога ради! Что-то нездоровится мне. — Степан лежал бледный и тяжело дышал.

 

— Что с тобой, батя? Ты врача вызывал? — Андрей был разочарован, что выходные обломались, но виду старался не показывать.

 

— Да был доктор, — махнул рукой Степан, — сказал, что отдыхать надо. Что это какая-то накопленная усталость. А кто её накопил и где — черт ее знает!

 

— А, ну что, тогда лежи, отдыхай. Мы в другой раз приедем, — Андрей развернул гостей и вывел на улицу.

 

— Ну что ж, выходные отменяются. Подождем до следующих, — Андрей пошел к машине.

 

— Так, может, деду Степану помощь какая-то нужна? — подал голос Ромка. Парню уже стукнуло восемнадцать, но он всегда с удовольствием приезжал к деду в деревню, хоть это был и не его дед.

 

— Да какая помощь? Сказали же — отдых нужен! Вот, пусть лежит, отдыхает. Мы только мешать тут будем, — Андрей с семейством сели в машину, помахали всем рукой и укатили в город.

 

Иван с Дашей никак не могли решить, что же делать. Сын родной уехал от отца, а что им тут делать?

 

— Я всё-таки спрошу, вдруг нужно чего, — Ромка вошёл в дом.

 

— Ты чего, Рома? — удивился Степан. Ему нравился всегда этот спокойный, рассудительный парень. Степан невольно сравнивал его с внуками, и сравнения не всегда в их пользу были.

Ромка присел на краешек кровати и тихо сказал:

 

— Деда Степан, давай я тебе помогу. Всё, что надо — скажи. Я могу и в саду поработать, и в огороде, и за дровами сбегать.

 

— Да что ты, сынок, разве ж ты должен… — пробормотал Ильич, но голос его дрогнул. Глаза защипало от неожиданной доброты.

 

— Должен — не должен, — махнул рукой Ромка. — Я ведь сюда не только за шашлыками езжу. У вас здесь душа отдохнуть может.

 

С того дня Ромка стал приезжать один. Каждые выходные. Где-то сено с дедушкой косили, где-то забор чинили, а где-то просто сидели на лавке и разговаривали. Разговоры эти Степану были дороже любого лекарства. Он словно оживал рядом с юношей.

 

Наступила зима. Ромка поступил в университет, приезжать стал реже, но всегда звонил, писал. Присылал фото, рассказывал новости. А весной, когда снег сошел, он вновь приехал — на длинные каникулы.

 

Степан Ильич встречал его у ворот, как всегда — с улыбкой, в чистой рубахе, но уже не такой бодрый, как прежде. Ромка сразу заметил, что дед осунулся, похудел.

 

— Ты не болей, слышишь? — сказал он вечером, когда они сидели у печки.

 

— А ты приезжай. Тогда и болеть не буду, — усмехнулся Степан.

 

Прошло ещё несколько месяцев. Летом приехала вся семья Андрея. С шашлыками, пляжными полотенцами и мячом. Двор был снова полон смеха. Только Степана Ильича никто не встретил на пороге.

 

Он ушел тихо, ночью, не разбудив никого. На столе в его комнате стояла записка — аккуратным почерком: «Спасибо вам всем за то, что были. И за то, что я был нужен. Особенно — тебе, Ромка. Береги сад. Это твой дом теперь».

 

Похоронили его всей деревней. Ромка стоял рядом с гробом, сжимая в руках дедушкину кепку. Сад, в тот день, казался особенно тихим.

 

Прошло время. На старом крыльце сидит молодой мужчина. На его коленях мальчишка — с любопытными глазами.

 

— Пап, а это правда, что ты тут всё сам построил?

 

— Не я, сынок. Это твой дедушка. Но я всё здесь сохраню. Обещаю.

 

И в воздухе, вместе с ароматом яблоневого цвета, витала тёплая память — о человеке, который жил не зря. Потому что сумел быть нужным. Потому что сумел полюбить.

 

Хочешь, я оформлю эту историю как рассказ в формате книги или добавлю иллюстрацию к ней?